Главная / Ретрофлот / Самые первые на Каме и Волге - I
logo

Самые первые на Каме и Волге - I

Необыкновенную машину испытывали на Каме осенью 1815 года. Это было судно с паровой машиной, которое, дымя и пыхтя, вышло на середину реки возле села Пожва.

Пожва

Построили первый в России речной пароход именно там, на заводе Всеволода Всеволожского. Желая создать такое судно, хозяин предприятия пригласил на Урал молодого, талантливого инженера Петра Соболевского. Он начал руководить работой и многое изменил в заводских технологиях. Но главным делом, действительно, стало то, о чём Соболевский писал знакомым: «устроил три большие паровые машины, два паровых бота, …употребил я все свои способности и знания на пользу г. Всеволожского».

Село Пожва и сейчас находится, кажется, невероятно далеко от промышленных городов: Коми-Пермяцкий округ, больше сотни километров от его центра Кудымкара (многие ли сразу скажут сразу, где на карте искать этот город?), около 70 километров до районного центра села Юсьва. Но именно в этом краю строился первый русский речной пароход!

…Пожва открывается с дороги, как только расступается тайга, ─ сразу и вся. Село огромно ─ четыре тысячи жителей! ─ и стоит по двум берегам залива, который образовала возле впадения в Каму речка, так и называющаяся ─ Пожва. А Кама разлилась при постройке водохранилища так, что уходит к горизонту. По горе к берегу реки спускаются старинные дома. Видна церковь, сохранившаяся барская усадьба с парком. А ехать к ним ─ через каменную плотину, которой Пожву перегородили больше 250 лет назад.

Плотина и пруд ─ хорошо узнаваемые приметы всех заводских сел на Урале. У воды ─ производственные корпуса старой крепкой кладки, только вывеска ─ «Дом культуры». А более новые цеха завода, к сожалению, находящегося в последнее десятилетие, как и многие провинциальные предприятия, в бедственном состоянии, видны на мысу там, где залив Пожвы выходит на простор Камы.

На фото: старый заводской цех в Пожве.

Местная достопримечательность, кроме этих старинных построек, ─ музей. Экспозицией занимается долгие годы в прошлом работавший на заводе Алексей Панфилов. Благодаря ему, проводящему все летние выходные в экспедициях пермских палеонтологов и археологов, тут есть и части скелета шерстистого носорога, и украшения, утварь предков коми, живших по берегам Камы: волны размывают и возвращают людям в этих местах многое, что было безвозвратно вроде бы потеряно. А ещё он все время ищет старинные чертежи, механизмы, фотографии. И они обнаруживаются на чердаках у пожевлян.

Не меньшая достопримечательность Пожвы ─ Книга ─ пожалуй, так, большой буквы. Потому что, когда в Пожве просто говорят «Книга», то имеют в виду только ее. Называется она «Пожвинский завод». А писал её всю жизнь бывший директор завода Павел Казанцев. У него был талант и хватка настоящего историка. Оставив свой пост, он объехал библиотеки и архивы Ленинграда, Москвы, Перми, Горького, потому что поставил задачу по крупицам восстановить память о событиях, происшедших в Пожве за 250 лет. Первое, скромное по размерам издание Книги вышло в 1966 году. Над нынешним автор работал до конца дней. А завершили его «всем миром». Завод несмотря на тяжелейшую экономическую ситуацию сэкономил на всем, но собрал деньги. Люди несли фотографии, документы в Книгу, чтобы дополнить повествование директора об удивительном прошлом.

А оно по-настоящему удивительно.

Всесильные Строгановы, выходцы из купечества Сольвычегодска, уже в ХVI веке начали осваивать соляные промыслы Камы. А их потомки оценили в этих местах залежи железных и медных руд. В 1754 году получил дозволение Берг-коллегии строить завод в устье Пожвы крестник Петра I Николай Строганов. На следующий год там были получены железо и чугун. После смерти первого владельца наследники продали завод Всеволоду Алексеевичу Всеволожскому (1738 ─ 1797), сенатору, одному из тех, кто привел к власти Екатерину II и пользовался её расположением к себе. Серьёзное, передовое по тем временам производство выпускало якоря и прокат, столь качественный, что листы из Пожвы были куплены даже для королевского дворца в Лондоне. Главное же ─ оно развивалось. Машиностроение не было ещё тогда самостоятельной отраслью, а только зарождалось в цехах металлургических заводов.

Всеволод Всеволожский.

Наследником Всеволода Андреевича стал его племянник Всеволод Андреевич Всеволожский (1769 ─ 1836). Управляющим Пожвинским горнозаводским округом он назначил своего крепостного ─ талантливого местного механика и гидротехника Василия Петровича Воеводина (1764 ─ 1829). И не прогадал. Завод в Пожве стал быстро развиваться. С начала ХIХ века там стали делать станки. А в 1803 году заработала импортная паровая ─ «огненная» ─ машина. Вдохновившись ею, мастера Керек, Гинке и Казанцев построили и свой первый образец, а затем наладили то, что мы назвали бы серийным производством паровых машин.

Пожевские пароходы

От паровой машины рукой было подать до парохода.

В книгах по истории техники сообщается, что в 1815 году англичанин Берд построил в Петербурге пароход «Елизавета», который обычно считают в России первым. Он имел мощность 4 лошадиных силы и в ноябре 1815 года был испытан между Петербургом и Кронштадтом ─ преодолел этот путь за восемь часов. Называли это судно стимботом ─ от английских слов «steam» ─ «дым» и «boat» ─ «лодка».

Всеволожский знал об этих работах и не желал отставать от англичанина. Он решил построить свой пароход и привёз для этого в Пожву из Петербурга замечательного инженера Петра Соболевского.

Энциклопедии ХIХ века уверенно называют временем, когда в Пожве пароход был сделан, тот же 1815 год. Опубликованы и документы, это подтверждающие. Одно из них ─ письмо Всеволожского к сыну Никите, где описываются впечатления от пароходной поездки по Каме весной 1816 года!

На фото: обелиск в Пожве.

Никита Всеволожский (1799 ─ 1862) ─ имя, хорошо известное историкам русской литературы. Именно в его доме собиралось знаменитое общество «Зелёная лампа». Кстати, и сама лампа, которая символизировала для молодых поэтов свободу и свет, была сделана, вероятней всего, в Пожве: Всеволожские заказывали на своем заводе каждую металлическую мелочь для столичного дома и очень потом гордились изяществом её исполнения. «Лучшим из минутных друзей» называл Никиту Всеволожского Пушкин, посвятивший ему стихи. С осени 1819 года у зелёной лампы вместе с ним собирались и говорили о важных вещах Фёдор Глинка, Антон Дельвиг, Сергей Трубецкой…

Два первых русских речных парохода из Пожвы общество увидело летом 1817 года. Они были куда мощнее бердовских ─ 8 и 24 лошадиные силы. На них Всеволод Всеволожский, преодолев 1160 верст, доплыл до Казани.

Сохранились описания обоих судов. Малый пароход имел длину 15,7 м, ширину по палубе 4,3 м и высоту борта 2,1 м. На нем была установлена обычная для того времени балансирная паровая машина с чугунным цилиндром весом 202 кг. Поршень со штоком весил 64,7 кг, маховик ─ 438,2 кг, основание ─ 884,5 кг. Общий вес машины составлял 3886 кг.

Большой пароход был длиной 30,6 м, шириной ─ 6,9 м и имел борт высотой 2,6 м. Судно приводилось в движение принципиально новой безбалансирной паровой машиной мощностью в 36 сил, сконструированной Соболевским. Вес чугунного цилиндра машины составлял 2539 кг, чугунного поршня со штангой ─ 466 кг. Главный вал машины совершал десять оборотов в минуту. Ход поршня равнялся 0,704 м, пространство, занимаемое парами в цилиндре, составляло 1,08 куб. м. Железный паровой котел весом 4,3 тонны, имел длину 5 м, ширину ─ 2 м, высоту ─ 2,4 м и вмещал 11,33 куб. м воды.

На фото: макет первого парохода в музее Пожвы.

Палубные команды комплектовались из крепостных, приписанных к заводу прибрежных селений и имевших опыт хождения на речных судах. Верхняя команда большого парохода состояла из 21 человека.

Поэт-декабрист Фёдор Глинка, оказавшийся тогда в Перми, описал впечатление, которое произвели на её жителей первые пароходы:

«Появление этого стимбота было ужасно любопытно!.. Вообразите себе великолепную каюту, богатую отделку и все, чем украшаются суда... Сверх того каждый вечер стимбот ярко освещен был множеством кенкетов; на нём играла прелестная музыка, по временам палили из пушек... И вся эта европейская роскошь, как некое волшебное явление, плавала по уединенным водам Азии... по реке Каме в Волгу и далеко вверх по оной, нередко против волнения и бури... Прибрежные жители, послышав, что их лесное эхо повторяет звуки им неведомые, толпами бежали дивиться необыкновенному явлению, о котором ничего не слыхали, даже и в баснословных преданиях отдаленных предков своих...»

Первоначально Всеволожский планировал добраться на судах до Нижнего Новгорода и Ярославля, но до осени успел только в Казань. Оттуда суда решено было отправить обратно. Однако путь против течения оказался труден, а 3 октября резко похолодало и начался ледостав. Застигнуты им пароходы были у пристани Тихие Горы – рядом с современным городом Менделеевском. Команда отписала уехавшему домой заводчику, что они «поставлены на способное и безопасное от вешнего льду место». Но на самом деле место это было выбрано неудачно.

Окончание здесь.

21:23