Какой была Ока сто лет назад? Давайте посмотрим на нее глазами Андрея Фирсова, написавшего в начале XX века несколько очерков, посвященных судоходству по Оке и Каме. Пароход «Елена», на котором Андрей Фирсов летом 1905 года совершил поездку из Рязани в Нижний Новгород, считался лучшим в «Пароходстве наследников А.В. Качкова».
Из истории. Основателем пароходства был Александр Вуколович Качков (1826 ─ 1904) – крестьянин, владелец винокуренного завода. Он родился в селе Ерахтур ныне Шиловского района Рязанской области и принадлежал к тем крестьянам, которые после отмены крепостного права (1861) сумели стать предпринимателями. Первоначальный капитал он заработал извозом на тракте Рязань – Касимов – Муром и хлебной торговлей.
С 1858 года на Оке появились пароходы. В 1871 году Качков вместе с партнёром А.П. Самгиным купил пароходы «Дмитрий Донской» и «Касимов» и организовал грузопассажирское сообщение между Рязанью и Касимовом с промежуточными остановками в Шилове и Копанове, для всех этих пунктов были приобретены дебаркадеры. С 1873 года рейсы стали регулярными. Качков и Самгин договорились с конкурентами о периодичности отправлений и организовали линию Рязань – Нижний Новгород.
В 1881 году Качков приобрел у одного из конкурентов ─ общества «Самолет» ─ два парохода и все пристани на Окской линии. В 1889 году А.В. Качков стал инициатором учреждения «Товарищества пароходства по реке Оке», в состав которого вошли также А.П. Самгин, ардатовский купец Бородачёв, касимовский купец К.К. Штейерт, Н.В. Кленов и муромский купец Н.В. Зворыкин. К 1901 году почти все компаньоны выбыли из состава правления. А.В. Качков выкупил все его пароходы и в 1902 создал «Пароходство по реке Оке А.В. Качкова». Оно насчитывало 15 пассажирских, грузовой и 4 буксирных парохода.
Также Качков торговал хлебом, построил большой винокуренный завод у села Борки ныне Шиловского района, имел постоялые дворы, лавки и был землевладельцем. Тем не менее он, экономя средства, так и не записался в купеческое сословие и до смерти числился крестьянином. Качков на свои средства ремонтировал церкви и открыл начальные училища в своём селе Ерахтур и Касимове. Его избрали в Касимовское уездное земское собрание, он был почётным гражданином города Касимова. Похоронен он в селе Борки.
Известно, что у разбогатевших людей бывали, если сказать мягко, странности. Капитан парохода Виктор Иванович Дунаев вспоминал, как однажды пьяный Качков потребовал довезти его на пароходе из Копанова до Касимова вместе с тройкой. Но капитан не пустил владельца на его же судно с тремя лошадьми, сказав, что их присутствие не понравиться пассажирам. И заявил: «Пока я командир, я хозяин на судне, а вот в Касимове делайте со мной, что хотите». Взбешенный Качков помчался на тройке в Касимов, чтобы там встретить и наказать капитана. Но в пути успокоился и понял, что капитан был прав. В Касимове Качков сказал ему: «Как работал, так и работай».
С 1905 года на Оке работало «Пароходство наследников А.В. Качкова». В 1911─1915 годах оно также организовало движение по Клязьме, но оттуда было вытеснено конкурентами.
К сведению. Двухпалубный пароход с металлическим корпусом «Елена» был построен в 1903 году в Коломне Обществом Коломенского машиностроительного завода, приписан к Касимову. Первоначально носил название в честь жены Качкова, затем – «Л. Троцкий» (1919), «Иуда Маккавей» (1920-1935), «Большой театр СССР» (1936-1939), «Григорий Пирогов» (с 1940) и постоянно ходил по Оке. Его длина – 62 м, ширина с кожухами – 14 м, осадка – 0,6 м порожнего и 1,35 м при полной нагрузке. Мощность 300 л.с., двигатель работал на нефти и дровах. Число пассажиров: палубных - 611, каютных - 108. Команда – 51 чел. Груз – до 245 т. Был выведен из эксплуатации в 1958 году.
I.
…Быстро и плавно бежал скорый кавказский поезд из Москвы. Тяжелые пульмановские вагоны вздрагивали лишь на стрелках тех станций, мимо которых поезд мчался, не останавливаясь. На востоке открылась Ока; под нависшими тучами её воды казались иссиня-черными. А впереди уже были видны храмы и дома древней Рязани. Поезд почти полным ходом подошёл к дебаркадеру. Было около трёх часов дня. Так как пароход из Рязани уходил лишь утром другого дня, то мне не было необходимости торопиться.
Пароходная пристань отстоит от города верстах в двух, и переезд на неё от вокзала совершается в полчаса, причём приходится проезжать по лучшей части города.
Ну и хороша же дорожка от вокзала к городу! Видно, тут сам чёрт играл в свайку. Мне припомнились слова покойного Глеба Успенского из описания его путешествия по Оке, названной им «просёлочной рекой»: «проехав по мостовой минут пять, мы вдруг как бы поплыли на пролетке: ни звука колеса о камень, ни треска, ни стука копыт. Клюкает что-то слегка, как кузнечик, в колесах пролетки, а сама она плывет не то по облакам, не то по волнам. Начинает всякого из находящихся в пролётке покачивать, поламывать, поталкивать, но всё-таки довольно неясно и плавно. Оказывается, что мостовая только близ вокзала, а далее идёт самая натуральная грязь, мягкая, нежная, как вата, или перина». Эти строки были написаны более двадцати пяти лет тому назад, однако ни отцы города, ни земские деятели не озаботились и до сего времени привести дорогу в удобопроезжий вид.
Проехали по Московской улице, на которой находится старый гостиный двор, взглянули на театр, миновали Соборную улицу и Ильинскую площадь и остановились около собора. Две названные улицы и третья—Астраханская, пересекающая Соборную, — лучшие в городе.
Успенский собор — один из лучших храмов в России — стоит на высоком и обрывистом берегу реки Трубежа, недалеко от впадения его в Оку. Настоящий собор построен в конце ХVIII века: он обширен, светел, украшен хорошею иконописью. Широкая лестница ведёт к нему. Помолившись перед чтимыми иконами Переяславль-Рязанской и Федотьевской Божией Матери о «спасении» меня «плавающаго и путешествующая», я вышел на балкон, окаймляющий собор. Какой чудный вид открывается с этого балкона! Внизу на много вёрст раскинулась темно-зеленая долина нашей кондовой реки, усыпанная, словно грибами стогами, сена тихий Трубеж вливает свои воды в быструю Оку; налево город скромный, провинциальный, а за ним сооружения одной из самых бойких железных дорог; почти напротив постройки-карлики Рязанско-Владимирской железной дороги и несколько мачт стоящих на Оке судов. Картина мягкая, нервы успокаивающая...
Успенский собор соединён балконом с архиерейским домом — древним стильным зданием, бывшим теремом князей Рязанских.
Рядом с Успенским собором находится древний Архангельский собор, служащий усыпальницей рязанских митрополитов и архиепископов, в том числе знаменитого митрополита Стефана Яворского.
Спустившись от собора по отвратительной горе, мы покинули город и поехали по шоссе, проложенному по обширной речной долине. Подъехали к пристани. Парохода у неё не оказалось.
На фото: экипаж парохода "Елена".
— Эй, любезный, — крикнул извозчик, — аль пароход ещё не пришёл?
На пристани показался «любезный» в разорванной рубахе и стоптанных сапогах.
— Придёт в восемь часов, когда разведут мост.
— Разве пароход не пришёл ещё из Нижнего? — спросил я.
— Зачем из Нижнего? Из Нижнего он давно пришёл, а теперь ушёл на Ветку грузиться. Вы езжайте туда, там и сядете на пароход.
— А далеко до Ветки?
— Версты с полторы будет.
Оказалось, что Веткой называют товарную пристань, к которой проложена ветвь Рязанско-Уральской железной дороги. Я, конечно, предпочел отправиться на пароход, чем просидеть четыре часа на скверной пристани.
Переехали через разводной окский мост и потащились по песчаной полосе левого берега. Прямо у моста находится станция Рязанско-Владимирской узкоколейной железной дороги.
— А где же вокзал?
— А вон, — указал извозчик на маленький, деревянный, мерзкий домик, похожий скорее на закуту, чем на вокзал. — Да что, барин, вся эта дорога — одна грусть, редкую неделю на ней не бывает несчастья.
У правого берега у пристани стоял красивый белый пароход «Елена», на который меня перевёз лодочник.
«Елена» — новейший пароход «пароходного общества наследников А. В. Качкова» — совершала лишь третью навигацию. Пароход американского типа, с электрическим освещением, хорошеньким салоном, прекрасно отделанными каютами. Кухню на нём держит касимовский татарин и держит её, надо сознаться, образцово: такой кухни не имеют даже некоторые из лучших волжских пароходов. «Елена» построена по тому же типу, по какому построены и шесть других пароходов общества, совершающие ежедневные рейсы между Рязанью и Нижним Новгородом. По пассажирскому движению это общество в настоящее время является монополистом, так как фирмы Щербакова и Фанталова прогорали.
Качковские пароходы в Рязани во время «стойки» служат местом загородной прогулки для городских компаний, которые, как я лично убедился, умеют здесь изрядно напиваться.
На фото: пароход "Елена".
II.
В 8 часов утра «Елена» отвалила от рязанской пристани.
Ока узка. Мели, перекаты, многочисленные острова... Местами фарватер так узок, что пароход еле пробирается вперед, а иной раз кажется, что он вотъ-вот сядет кормою на берег. Вьётся, извивается Ока: Рязань нам видна то с правого борта, то с левого, то с кормы. Оба берега низки и довольно пустынны; редкие села на них являются желанными оазисами.
В двадцати верстах от Рязани на правом повышенном берегу находится Льговский (Ольгов) Богородицкий-Успенский женский монастырь. Обнесенный каменной оградою, он производит впечатление тихой, благоустроенной обители. Красивая молодая рощица сбегает к реке, а через неё проложена удобная деревянная лестница. Ранее Ока протекала от монастыря на расстоянии нескольких десятков сажен. С годами река всё более и более подмывала берег и теперь подошла уже под самый монастырь и грозит падением древнему Успенскому собору. По преданию, монастырь, древнейший в Рязанской епархии, был основан около 1220 года князем Ингварем Игоревичем в благодарность за то, что Господь избавил его от гибели, которую готовили ему двоюродные его братья при с. Исадах.
Рязанские князья Глеб и Константин Владимировичи задумали одни завладеть Рязанским княжеством и поэтому решили убить всех своих родственников. Под предлогом княжеского съезда они заманили в село Исады родного брата Изяслава Владимировича и двоюродных братьев Михаила Всеволодовича, Ростислава Святославовича и Глеба и Романа Игоревичей; в начале пира они набросились с войсками на гостей и изрубили их всех. Однако князья Ингварь и Юрий Игоревичи, не поехавшие на съезд, остались живыми и под Рязанью разбили князя Глеба, который после того бежал в половецкие земли, где и окончил жизнь, подобно Святополку Окаянному.
Прошлое монастыря тесно связано с историей Рязанского княжества и его князей, всячески поддерживавших его. После разорения татарами, великий князь рязанский Олег Иванович в 1365 году возобновил монастырь, который с тех пор и носит имя своего восстановителя. Соборный Успенский храм построен в нём около 1666 года на средства князя Михаила Ивановича Щетинина; в нём обращает на себя внимание отчетливостью и ясностью ликов иконостас греческого письма, существующей со времени основания храма.
Под сенью святой обители покоится прах нашего симпатичнейшего поэта, рязанскаго уроженца, Якова Петровича Полонского.
За монастырём лежит село Льгово (Ольгово).
Почти напротив села Льгова, на левом берегу реки, при озере Козарском, расположено значительное село Алеканово, к которому примыкает богатое имение известного фабриканта В. А. Хлудова. Эта экономия славится своим образцовым луговым хозяйством: обширные заливные луга, осушенные канавами, подсеянные кормовыми травами, дают огромное количество сена, прессуемого на собственном заводе и сбываемого в Москву.
— А скоро будет Вышгород? — спросил я официанта.
— Не могим знать.
— А сколько лет плаваете по Оке?
— Плаваю шестую навигацию.
Спросил о том же одного, другого матроса, и они отозвались незнанием. Обратился к содействию командира; тот оказался человеком сведущим.
— Вы будьте добры пожаловать к нам на верхнюю рубку, когда вам нужно будет получить какие-либо сведения. Если меня не будет там, то лоцмана вам всё порасскажут.
— Да ведь у вас, командир, выставлено объявление, воспрещающее пассажирам подниматься на командирский мостик.
— Этим не смущайтесь. Если бы не было этого объявления, то каждый полез бы туда. Каково бы было нам тогда управляться с пароходом! Будьте у нас, пожалуйста, как дома, — прибавил любезный командир.
И во все время плавания и командир, и вся команда относились ко мне с замечательною предупредительностью.
На фото: пристань Рязань.
Оба берега низки, пустынны: широкий разлив весенней воды отдалил селения от реки. Ока сильно обмелела. С командирского мостика постоянно слышится короткий свисток. На носу появляется матрос с шестом; «есть», кричит он и начинает промер: «девять, восемь, пять, семь, девять, девять, под табак, не маячить». Благополучно миновали перекат.
На правом берегу раскинулось большое село Горетово, с красивым храмом. У села — прекрасная барская усадьба; отличный дом окружён огромным тенистым садом.
Верстах в трёх ниже названного села на том же берегу находится село Вышгород, бывшее в старину городом Ожск. Но история не оставила здесь следов. Будучи расположено на плоском берегу, село имеет унылый, серый вид; его даже мало украшают два храма. Железнодорожное полотно проложено почти по самому берегу реки. В селе находится станция того же имени Московско-Казанской ж. д., или известной своим неблагоустройством «Казанки».
Некрасивы и два рядом ниже лежащие селения — деревня Гавердово и село Пальное, которые пересекаются железной дорогою. За последним селом правый берег поднялся и покрылся некрупною зарослью. Против села Пальнаго из весёлой рощицы выглядывает красивая дача рязанского купца-лесопромышленника.
«Тихий ход, задний ход», — командует в рупор помощник командира, и «Елена» тихо пошла назад. Оказалось, что Полосский перекат был занят буксирным пароходом, с трудом тащившим за собою несколько барж. Еле-еле разошлись с ним. А вдруг за ним показался другой пароход с удивительным названием «Потомственный крестьянин». Его мы уже совершенно прижали к правому берегу.
Ока стала пошире. Вёрст на пятнадцать до самого села Троице-Паленицы оба берега низки, имеют скучный, пустынный вид.
— Почему мы так мало встречаем буксирных пароходов с баржами? — спросил я у командира: — или уже они доставили весь груз на ярмарку, а теперь ждут нового груза с ярмарки?
— Какое там. Почитай, и половина груза не доставлена на места. Поверите ли, что большинство буксиров уже теперь стало на зимовку. А знаете, кто в этом виноват? Нобель и Ротшильд. Эти милые господа составили синдикат и, пользуясь своим монопольным правом, подняли цену на нефть до той степени, когда пользование ею становится прямо невозможным. Подумайте только — ведь за пуд нефти мы теперь платим целых 22 копейки! В прежние годы, если нефть поднималась в цене до 12 коп. за пуд, судовладельцы и то вопили благим матом. У нас, Качковых, дело старое, насиженное, у хозяев хорошие капиталы, а несмотря на всё это и мы жестоко стонем. Ну, а судовладельцам со средним или малым капиталом, конечно, не под силу работать при такой безбожной цене на топливо и поневоле пришлось им закрыть свои лавочки.
Когда же будут умерены аппетиты бакинских монополистов? Ведь волжскому судоходству, действительно, грозит близкая смерть.
Расположенное на правом берегу село Троице-Паленица вы узнаете по новому большому красному храму. Село, некрасивое по виду, довольно значительно и имеет некоторое торгово-промышленное значение; оборот его сено-прессовального завода достигает до 25 тыс. руб. в год. У села находится станция Московско-Казанской ж. д., недавно переименованная в Ясаково. От Троице-Паленицы есть паромная переправа через Оку, от которой идёт на семь вёрст большак в город Спасск. А по Оке от села до города целых тридцать вёрст.
Опять безлюдные, низкие берега.
Наконец-то левый берег на несколько вёрст покрылся молодым, свежим лесом. И на правом берегу показался лес. Сразу стало весело, отрадно.
— Вот здесь отец нажил капитал — сводил у барина лес по сорока целковых за десятину, — повествовал один кулак другому, — а теперь тошно смотреть на этакую мерзость — так, какая-то гадость произрастает.
Все впечатление испортил этот милый культуртрегер...
Продолжение здесь.