О самобытном нраве и непростом характере ветлужского судоходства конца XIX века рассказал в своем очерке архивист и краевед Виктор Снежневский.
Наша справка. Снежневский Виктор Иванович (1861, Благовещенское ныне Воскресенского района — 1907, Нижний Новгород) — архивист, краевед. Родился в семье священника. Служил чиновником в Костроме, с 1883 году — в Нижнем Новгороде. Был правителем дел Нижегородской учёной архивной комиссии, участвовал в создании музея в Нижнем Новгороде. В Благовещенском в доме Снежневского подолгу жили дружившие с ним писатель В.Г. Короленко и публицист Н.Н. Оглоблин. Дом сохранился, и в 2013 году на нём была установлена мемориальная доска. Можно предположить, что свою поездку на ветлужском пароходе «Работник» в июне 1892 года Снежневский предпринят именно в Благовещенское.
I
В половине июня прошлого года рано утром я и мой товарищ приехали в Козьмодемьянск. Отсюда отходят пароходы на Ветлугу. На пароходной пристани нам сказали, что ветлужских пароходов нет и что есть только буксирный пароход, да и тот починяется.
Солнце ещё не всходило, а город уже проснулся. Торговки хлебом и квасом сидели в своих шалашах и около них бродил народ. Бурлаки группами ходили по берегу и также искали ветлужского парохода.
Сюда с Ветлуги каждое лето сгоняется масса плотов, и маленький городок с конца мая и в течение всего июня переполняется ветлужскими бурлаками; в иные дни по некоторым улицам, прилегающим к городской площади, бывает такое движение народа, какое можно наблюдать только во время крестных ходов. Ветлужские плоты покрывают собою оба берега Волги от устья Ветлуги и далее за Козьмодемьянском. Этим летом плотов близ города было мало: по дороговизне хлеба лесные выработки на Ветлуге были незначительны; не было, следовательно, теперь и такого многолюдства в Козьмодемьянске, какое обыкновенно бывало здесь в это время в прежние годы. В городе, впрочем, по-прежнему давала спектакли труппа заезжих артистов, при деятельном участии самих горожан, и по-прежнему на базарной площади стояла «комедийная храмина» для народа — обширных размеров балаган, рассчитанный на многочисленную бурлацкую публику. Только всё время, пока мы были в городе, балаган не проявлял признаков жизни, размалёванные хари при входе в него не возбуждали любопытства ветлугаев.
На фото: Космодемьянск. Пристань.
С набережной, по которой я бродил со своим спутником, коротая время, нам указали на ветлужский буксирный пароходик «Работник». В колесе пароходика кто-то копошился и остукивал молотком. Человеческая фигура на мой оклик ответила оттуда, что колесо будет готово к 8 часам утра и что осталось только привинтить к нему несколько плиц.
— Неужели вы решитесь ехать на этой посудине?
Мой спутник впервые видит ветлужский пароход и притом худший из них, и очень естественно было слышать от него такое замечание, особенно после того, как мы только что сошли с прекрасного зевековского парохода.
«Работник», действительно, не внушал к себе никакого доверия своим маленьким, грязным корпусом. Он весьма напоминал те игрушечные пароходики, какие часто можно встретить на коньках изб в приволжских деревнях. Грязно-бурого цвета доски, какими он был обшит, покоробило, и между ними чернели щели; нос парохода помят, и железная обшивка его отворочена в стороны; на руле болтались обрывки цепей, связанные как верёвки.
Мы пошли на свою пристань с твёрдым намерением дождаться из Ветлуги пассажирского парохода; но здесь узнали, что пароход из Ветлуги придёт не ранее, как через два дня, да по меньшей мере сутки будет «набирать» пассажиров.
Перспектива долгого ожидания в захолустном городке как-то сразу смягчила первое неприятное впечатление, какое произвел на нас «Работник», и мой товарищ первый предложил осмотреть его основательнее.
На пароходе нас встретил капитан, маленький юркий человек с бегающими, беспокойными глазками.
— Вам на Ветлугу?
— Да, на Ветлугу.
— Далеко ли?
Мы назвали место.
— Что же, пожалуйте-с в лучшем виде. Сейчас пары; возьмём кой-какую кладь и с Богом.
— А скоро ли вы нас доставите на место?
— Да, через сутки приедем.
Я усомнился в такой быстроте хода пароходика и заметил, что «Николай» (один из пассажирских пароходов на Ветлуге ветлужского купца Петерсона) только в сутки доходит до села Баков, куда мы ехали.
— Не извольте беспокоиться, — торопливо заговорил капитан, — мы от «Николая» не больше, как на одну версту в час отстанем. А вот провизией так уж запаситесь, потому буфета у нас нет. Чайку, например, так это ещё можно-с. Мы вам и помещеньице лучшее предоставим.
И капитан отворил двери рубки.
Помещеньице было неважное, но от нужды ещё можно было здесь двоим и сидеть, и лежать. В рубке было шесть маленьких окон; стекла в одном не было.
Мы справились о цене.
— До Баков пять рублей, — ответил капитан.
— Для буксирного парохода это дорого. На пассажирских до Баков по 1 р. 50 к. во 2 классе берут, кажется.
— Тоже-с, как придётся; как один пароход стоит, так и подороже заплатите. Таксы ведь у нас нет. Ну, да если к вам ещё двоим припустить, так можно и за четыре свезти.
— Да ведь здесь и двоим-то тесно, как же вы четверых посадите?
— Помилуйте, здесь и по пяти часто едут. Вот, в прошлый рейс пятеро лесопромышленников здесь сидели, тоже до Баков ехали и почитай из каюты не выходили. Весело время провели. Оконце вот только выбили. Ну, да мы его бумагой заклеим. Будете довольны.
Мы сторговали рубку за четыре рубля.
Пароход должен был пристать к зевекевской пристани, где мы остановились и где у него была кладь.
На фото: Ветлуга в июне.
Закупив по совету капитана провизию, мы воротились на пристань. Здесь нам встретилось несколько человек, также дожидавшихся ветлужского парохода.
— Скоро пароход отходит? — обратились они к нам.
— Да сейчас, вероятно.
— Сейчас? — недоверчиво переспросила какая-то чуйка (Чуйка — старинная верхняя мужская одежда в виде длинного суконного кафтана, распространённая в мещанской среде. Автор имеет в виду человека, который в неё одет. — Ред.). — Да вы у кого спрашивали?
— Нам капитан с «Работника» говорил.
— Ну, нашли кого спросить. Этак они всегда говорят, чтобы публику успокоить. Да и сами-то они не знают, когда поедут. Об этом я вам посоветую спросить лучше у бурлаков; без них пароход не уйдёт, потому что они — его главные пассажиры.
— Да бурлаки сами спрашивали капитана, когда пароход идёт, — заметил мой спутник.
— Ну, уж не знаю, каких вы бурлаков видели. А вот мы спросим.
— Эй вы, адуи! Подь-ко один сюда, — крикнул на берег толпе бурлаков наш собеседник.
(На реке Ветлуге, выше города Ветлуги, есть село Адуевское (Одоевское ныне Шарьинского района Костромской области. – Ред.). Всех бурлаков с верховьев реки обыкновенно называют по имени этого села адуями. Кличка «адуй» считается презрительной. Жители верховьев Ветлуги резко отличаются и говором, и одеждою даже от ветлужских же жителей Варнавинского уезда, не говоря уже о нижегородских Макарьевского уезда. На вид они простоваты и добродушны; говор их певуч и с сильным ударением на «о»).
Адуи зашевелились, и к нам подошёл в рваной бараньей шапке, в дублёном платаном полушубке, в холщёвой белой рубахе босой лохматый бурлак.
— А ще вопишь, ще надо?
— Сколько тут вас, водохлёбов?
— Да с тобой, паря, человек с полста будет, — ухмыльнулся бурлак.
— Ну, ты за меня-то не цепляйся — не из вашего поля ягода. Все ли вы тут собрались?
— Коли всем-то собратця; иной ещё разсцёту не полуцил, а другия в трактире цяй пьют. Соберетця ужо целовек со сто, — закончил бурлак.
— Ну, стало быть, к ночи ему надо выйти, — обратилась к нам чуйка.
— А вы тоже с нами пойдёте?
— Нет, не рука мне на этом «Работнике» ехать. Надо дождаться петерсоновских.
— Ужели вы рассчитываете скорее доехать на петерсоновском пароходе, чем на «Работнике»? Ведь пассажирские пароходы, говорят, только через два дня сюда будут?
— Нет, где скорее приехать. Хоть и тихо «Работник» идёт, а дня в три до Варнавина всё доберётся. Товар сдан у меня на петерсоновский-то пароход и уж квитанция получена.
— Стало быть, остаётся только ехать?
— Да, на Волге бы оно так и есть, садись себе на любой пароход и поезжай домой; ну, а здесь ещё порядки совсем другие, — вздохнул купец. — Убеги я теперь на «Работнике» домой, товар-то мой и пролежит здесь до тех пор, как опять сам за ним не придёшь. Учили уже меня так-то.
— Да почему ж так?
— А не езди на чужом пароходе. Товар сдан им, и, хозяин, себя препоручай им же. Ну, да с нами ещё что, а вот над бурлаками они как мудруют. Иной раз не знаешь, кто кого везёт — пароход ли бурлаков или бурлаки пароход. Да вот сами, поди, увидите.
Окончание здесь.